— Этери, дай мне минуту. Хочу сказать тебе кое-что важное.

— Что? — спросила она удивленно. Взгляд Тома стал серьезным, губы снова крепко сжались. Он будто решался на что-то.

— Я хочу определенности, — вдруг сказал парень. Продолжил разговор, прерванный гвардейцами в таверне.

— Какой? — прошептала Этель, хотя прекрасно понимала, о чем он.

— Хочу, чтобы ты поняла, кто я для тебя. Веселый дружок, с которым можно погулять по столице, сбежав из дворца. Или мужчина, который… — Его голос дрогнул, — который тебе нравится.

— Том…

— Я все понимаю — кто ты и кто я. И знаю, что слишком дерзок, раз решил, что придворная дама может стать моей женщиной. Но я не могу так больше, понимаешь? Ты мне нравишься, Этери.

Снова Этери, не Этель. Это полоснуло принцессу по сердцу еще больнее.

— Я предлагаю тебе подумать и решить. Если ты видишь во мне того, кто тебе дорог, приходи послезавтра в это же время, что и сегодня, в ту таверну. Нет… приходи в любой день на этой неделе! Я буду ждать тебя каждый день, поняла? Если же ты поймешь, что я для тебя ничего не значу, то просто не приходи. Найди для развлечений кого-то еще. Я все пойму. — Том ласково коснулся ее щеки и провел ладонью до линии подбородка, заставив принцессу внутренне сжаться.

— Том, — снова тихо повторила она его имя, а он, склонившись, поцеловал ее напоследок — так нежно и мягко, будто провел по ее губам лепестками роз.

— Я полюбил тебя, — сказал Том, а после, сунув руки в карманы, ушел. Снег скрипел под его ногами.

Этель выдохнула и быстрым шагом направилась в противоположную сторону, заставляя себя не оборачиваться. Ей было ужасно грустно и снова хотелось плакать. Она убежала к Тому потому, что искала утешение, а в итоге… В итоге она лишится и его. Принцесса не может быть с обычным человеком, даже если он брат ее будущей невестки.

«Я полюбил тебя», — то и дело слышала она его голос у себя в голове, и тогда вместо того, чтобы плакать, ей хотелось смеяться от радости. Он ее полюбил. Не принцессу, а какую-то простую придворную даму! Не зная ее титула, власти, богатства. Полюбил безо всяких условностей. Для Этель, в которой многие видели не человека, а выгодную партию или способ добиться благосклонности императора, это было чем-то невероятным. Прекрасным и вместе с тем пугающим.

Смогут ли они быть вместе? Нет. Если только… тайно. А что, многие высокородные тайно встречались с теми, кто был им неровней. У того же великого предка  Эриона было столько любовниц среди низкородных. Может быть, и Этель стоит попробовать начать тайно встречаться с Томом? В конце концов, она хитрая и сможет что-нибудь придумать. Из дворца же у нее получается сбегать!

Этель замерла на месте — прямо перед ней вдруг выросло несколько теней.

— Ваше высочество, — раздался мужской голос, и внутри все перевернулось. Это были гвардейцы. И не простые, а из Золотого полка. Полка, который напрямую подчинялся его величеству и охранял императорскую семью. Увидев золотую форму и особые знаки отличия на ней, Этель сразу все поняла. О побеге узнали. И стали искать.

— Прошу вас, следуйте за нами, ваше высочество, — вежливо, но непреклонно сказал капитан гвардейцев. Этель плотно обступили со всех сторон, не давай возможности убежать.

— Но я не хочу, — срывающимся то ли от страха, то ли от злости голосом сказала принцесса. — Оставьте меня в покое. Это приказ.

— Прошу простить, ваше высочество. Но мы подчиняемся только приказам императора. А он велел незамедлительно доставить вас в Небесный дворец.

Этель выдохнула, на пару секунд сжала кулаки и, подумав, что отступать теперь поздно, величественно сказала:

— Я пойду с вами. Только отойдите подальше, чтобы люди не думали, что это конвой ведет преступника.

Капитан отдал короткий приказ, и гвардейцы расступились. Гордо вздернув подбородок, Этель первой двинулась вперед. Гвардейцы — следом за ней. И хотя принцесса старалась быть холодной и безразличной с виду, внутри у нее пылал пожар.

Хоть бы отец не узнал про Тома.

До Небесного дворца они добрались молча и быстро. Стража в здании перехода словно заранее обо всем знала — они не досматривали их и даже ни одного слова не сказали. Просто пропустили. Этель села в одну из карет и полетела во дворец, пытаясь понять, как ее разоблачили. Может быть, кто-нибудь сдал? Или это роковая случайность? В любом случае нужно сделать все, чтобы не втянуть в это Тома. Этель не хотелось обвинять в случившемся себя, поэтому она мысленно обвинила во всем Белль. Если бы не эта выскочка, она бы не встретила Тома и не стала бы сбегать к нему!

Этель думала, что сначала ее проведут в покои, чтобы она привела себя в порядок — в конце концов, на ней была мужская одежда. И появляться в таком виде перед отцом было нехорошо. Однако безмолвные гвардейцы повели ее в личный кабинет императора, который находился в его покоях. Этель кусала губы, понимая, что это плохой знак. Значит, отец был не просто зол. Он был в ярости.

Глава 13

Когда она зашла в его кабинет, больше похожий на библиотеку, заставленную книжными шкафами, он стоял у окна, что располагалось за его письменным столом, и смотрел на огни столицы внизу. Воздух был прохладным, и в нем все еще оставался горьковатый аромат виноградного дыма — это были любимые сигары отца, которые ему доставляли с Элоса — острова в Южном море. Считалось, что там делают лучшие сигары в мире. Этель не хотела, чтобы отец курил и даже ругалась с ним из-за этого — в той степени, в которой вообще можно ругаться с императором. Однако он все равно в тайне курил их — когда нервничал. А нервничал он много. Шутка ли — управлять одно из самых могущественных держав?

— Ваше величество, я пришла, — дрожащим голосом сказала Этель, боясь наказания.

— Сядь, — обронил император, не оборачиваясь, и принцесса опустилась на единственное кресло напротив стола.

— Хорошо…

— Ты знаешь, сколько воинов погибает в Приграничье за год? — неожиданно спросил он. — Сколько жен остается без своих мужей, что идут в гвардию? Сколько человек пострадало во время попытки переворота?

Голос императора был на удивление спокойным. И это пугало.

— Почему ты спрашиваешь?.. — сглотнула Этель.

— Это люди, которые нас защищают. Они жертвуют собой ради императорской семьи. Но есть ли смысл в этих жертвах? Ты наплевательски отнеслась не к правилам дворца и даже не ко мне. Ты оскорбила тех, кто защищает твою семью.

— Папа, я не хотела, — прошептала принцесса. Лучше бы он кричал!

— Ты меня разочаровала, дочь, — устало сказал император, поворачиваясь к Этель, и эти слова ее поразили в самое сердце точно молния.

— Но я…

— Не оправдывайся, этого не нужно. Меня не интересуют причины. Сколько бы я ни хотел защитить тебя и твоих братьев, я все равно останусь в ваших глазах деспотом, верно?

— Нет же! — нервно воскликнула Этель. — Просто, понимаешь, я…

— Я же сказал — без оправданий. К тому же я и так прекрасно знаю — ты сбежала в таком виде, чтобы встретиться с мужчиной.

— Его тоже схватили?!

— А как ты думаешь?

Взгляд отца был таким, что Этель хотелось закрыть лицо руками, чтобы не видеть его. Она чувствовала себя безумно виноватой. Она привыкла видеть в глазах отца нежность, а не разочарование.

— Это моя вина. Я плохо занимался твоим воспитанием, — продолжал император. — Я не внушил тебе, что ощущение безопасности гораздо ценнее ощущения мнимой свободы. А семья важнее интрижек и приключений. Поэтому был наказан. При всей моей любви к тебе, дочь, я не могу оставить это просто так. Ради твоей же безопасности. На рассвете ты отправишься на обучение в Ивовую долину[1]. Оно займет год.

 У Этель перехватило дыхание. Только не это! В Ивовую долину высокородных ссылают для исправления! Это почти тюрьма, где учат послушанию и смирению. Никакой свободы, никаких нарядов, балов и слуг. Ничего из того, к чему она привыкла!